Zonko. Стихи

Каждый раз, когда тебе больно,
Каин Авеля убивает.
Озирается он пугливо,
Совершая братоубийство.
Каждый раз, когда тебе больно,
С неба спросит Тот, Кто всё знает:
"Где же Авель?" - и скажет Каин:
"Я не сторож родному брату!"
Каждый раз, когда тебе больно,
Нас, как братьев библейских, двое.
Но в тебе - лишь невинный Авель,
А во мне - лишь Каин в избытке.

В путь

Благословите в путь меня,
Рассветы и закаты!
Я вдаль пойду средь бела дня
Искать чужого брата.
Искать свою шальную грусть
И нежную усталость.
Найду - и сразу же вернусь.
А может - там останусь...

Колыбельная

Сочини мне колыбельную,
Чтоб с ветрами да с метелями,
Чтоб её под вечер пели мне
Звёзды и колокола.
Чтобы реки были с проседью,
Чтобы день клонился к осени,
Чтобы мама в печку бросила
Два полешка для тепла.
Чтоб прялась шерстинка тоненько,
Чтобы - паренёк с гармоникой,
Чтобы кошка с подоконника
Мягко спрыгивала вниз,
Чтобы в срок всходила поросль...
...И, со лба отбросив волосы,
К ней своим прозрачным голосом
Потихоньку прикоснись.

Студенческая

Прочитайте нам лекцию о Высоте.
Неужели без этого можно дышать?
Затянувший петлю просто знать не хотел,
Как она первозданна и как хороша.
Дайте нам курсовую на тему "Рассвет".
Мы её обернём в переплёт сентября.
Наша Истина - в Солнце и в мягкой Листве,
А совсем не в трухе, как они говорят.
Разъедает глаза эта книжная пыль.
На полслове заснуть - не позволено нам.
Мне не выразить это размером стопы.
Наша юность конспектом пойдёт по рукам.
Наше Время рисует стихи на столах.
Наше счастье - Минутная Стрелка в пути.
Там, в последнем ряду, чей-то голос зачах.
Наше дело - Познанье, и нам не уйти.

Философская

С балкона врывается в комнату смех,
Что стелили мы на песке.
Мы всё ждали, что завтра окажется смерть
Ближе, чем камень в руке.
Но завтра пришло, и рассвет наступил,
А смерти всё нет и нет,
И ползёт уже к нам из восточной степи
Следующий рассвет.
Поднимают головки сухие цветы,
Оживая в новом тепле.
И наверное, скоро поверишь ты,
Что смерти нет на земле.
А может быть, где-то гуляет она,
И ей пока не до нас.
Поэтому звонко поёт тишина
О лучшем из многих "сейчас".

Подорожник

Обескровлена, обезвожена,
Не упасть мне и не взлететь.
А глаза твои - подорожником
Боль помогут всегда стерпеть.

Ни к чему теперь осторожничать,
Ядом травлена та стрела...
А рука твоя - подорожником
Мне на рану легко легла.

Разомкну точёные ножницы
И обратный начну отсчёт.
Вздох твой ласковый - подорожником
Злое лезвие оттолкнёт.

Это истина непреложная,
Это стержень, каркас, оплот,
Что любовь твоя - подорожником -
Сбережёт меня, сбережёт...

Церковь в Подлипичье

Говорят, в мае.
Годовалую.
Там, где липы усталые.
Говорят, на руках несли.
Маковица виднелась вдали.
Говорят, звон - словно смех.
И она мне -
Милее всех.
Вдоль востока -
Красна полоса
Там, где липы
И небеса.

Колокол

Как сердце, бился колокол на башне.
Лил благовест и грохотал набат.
Но колокол затих - и стало страшно.
Как различим теперь мы рай и ад?

На зов его мы шли спокойно, смело.
А кто теперь нас к солнцу позовёт?
Нет колокола, башня онемела.
Как мёртвая, стоит который год.

Но колокол звонил для нас веками,
И чтоб не обрывалась эта нить,
Для опустевшей старой башни сами
Должны мы новый колокол отлить.

Мы пожелаем мастерам удачи.
От звона вновь взорвётся тишина.
Но в форму льётся не металл горячий,
А крови нашей алая волна.

Песня

Да по колена ноги в золоте.
По локоть руки в серебре.
Да выезжает добрый молодец
Да на заре.
Ты конь мой верный, белогривый мой,
Скачи за тридевять земель.
Быть может, свижусь с вами, милые,
Даст Бог, к зиме.
Ты, край мой, дивный, да неласковый,
Лежишь узорчатым платком.
Меня вскормил своими сказками
Да молоком.
Да по колена ноги в золоте.
По локоть руки в серебре.
Да выезжает добрый молодец
Да на заре...

Четверговый огонь

Я -
здесь, в пыли,
паршивым псом,
Без права на отчаянье.
Ты - с четверговым огоньком,
Родная
И печальная.
Кто
Понял бы,
Что я -
Молюсь,
Без слов,
Своими ранами,
Руками грязными берусь -
За кромку одеяния?
Кто
Умолил бы
За меня,
Безбожника с погонами?
У четвергового огня
Молить за некрещёного?..
Ты - свечки тонкий стебелёк,
Родная и печальная.
И я молился!
Да, я смог,
Без права на отчаянье...
И если не растопчут те,
Своей же злобой - гордые,
То я умру - как на кресте -
С руками распростёртыми.

ВАН ГОГ

Автопортрет.
В синем колпаке, с повязкой.
Полусумасшедший гений.
Губы в соли, руки в краске.
Голова - кувшин сомнений.
Слишком больно, слишком поздно,
Слишком мало остаётся.
По команде гаснут звёзды.
А глаза - что два колодца...

Подсолнечники.
Бери ладонями тепло
и в масле растворяй.
И в холст швыряй, и всё всегда
пусть льётся через край.
Сияют рьяные цветы,
мне солнце ни к чему,
Я просто сны свои порву
в клочки по одному...

Ван Гог за работой.
Счётчик времени безжалостен.
Гений века безрассуден.
У фортуны злые шалости,
От которых больно людям.
Кровь сочится. Ножик спрятали.
Жаль, что руки не связали.
Кисть пригладит холст запятнанный,
Равнодушная вначале.
Счётчик времени безжалостен.
Гений века бесконечен.
Иногда довольно малости,
Чтоб дышать вдруг стало нечем.

Самоубийство.
В поле, где солнечно.
В поле, где холодно.
В поле, где встретятся
Мрачность и вспоротость,
Горечь и ярость,
Сомненье и искренность,
Вечность и старость,
И бездна, и выстрел, и...

* * *
"Грешница ты, грешница..."
Возле храма топчется.
Боль твоя не лечится,
Жить тебе не хочется.

На молитву падает
Хрупкими коленями.
"Что тебе здесь надобно?" -
"Чаю воскресения..."

Тамерлан

Тамерланова кровь
Льёт рекою в степи.
Не хватило колов
Всех врагов извести.
Не хватило травы
Все курганы укрыть.
Но такой головы -
Никому не сносить.
Степь засохла давно
Без тимуровых рук.
Оглушён тишиной
Гроз степных перестук.
Не хватило мечей
Землю плотью устлать.
На курганы детей
Клонит голову мать...
Не хватило врагов
Горьких капель испить.
Тамерланова кровь
Льёт рекою в степи.

Взгляд

Так смотрит Мать с иконы.
Так с неба смотрит снег.
Так смотрит вдаль бессонный
Влюблённый человек.

Так зажигают свечи
В надежде на рассвет.
Так - жизнь свою калечат,
Недосчитавшись лет.

Так - с неба отпускают
И тихо ждут назад.
Так - губы пахнут чаем
И сомкнуто молчат.

Так - гордым не перечат,
Оставшимся на дне.
Так - зажигают свечи
И плачут в тишине.

Книга

"Гнев, о богиня, воспой
Ахиллеса, Пелеева сына..."
Пылью вздохнут вековой
Строчки из книги старинной.
Тронет легонько Гомер
Струны на лире усталой.
Мачты могучих галер
смотрят сурово на скалы.
Парус, как юный солдат,
Выпятил грудь величаво.
Волны тугие кричат:
"Воину храброму слава!"
Станет причиной войны
Локон прекрасной Елены.
Вам не видать тишины
Больше, Троянские стены!
Пение, хохот и вой.
Кровью разбавлены вина.
"Гнев, о богиня, воспой
Ахиллеса, Пелеева сына..."

Журавлева - Королева Журавлей

Мне бы крылья, мне бы голос,
Мне б стальное оперенье.
Над горою и над долом
Я б скользнула гибкой тенью.
"Журавлиное отродье,
Что в воронью лезешь стаю?"
Он уходит, в мир уходит.
Как его я отпускаю?
В мир, что вечно беспокоен,
Что так жаден до невинных?
И отравленной стрелою
Здесь стреляют только в спину.
И отчаяньем торгуют,
И дают на сдачу счастье,
И оплату поцелуя
Делят поровну на части.
Я за ним по мановенью,
Презрев дождь и зверский холод.
Вот стальное оперенье,
Вот и крылья, вот и голос.
Журавля на дикий север
Унесла воронья стая.
Что же делать Журавлеве?
Вслед лететь не отставая.
Опереньем журавлиным
Вспыхнет милый рядом с нею.
Мир так жаден до невинных,
Но невинные - сильнее.

Памяти Марины Цветаевой

За упокой самоубийцы -
Нельзя молится.
А я и не буду.
Черновиков груды
Пылают на площадях.
Увы и ах! -
Польская красавица
В петле болтается.
Вьются вороны над неостывшим
Телом пра-тёзки Марины Мнишек.
Свиты в верёвку волокна-строки.
Выжаты соки.
Вышли сроки.
"Упокой, Господи..." - нет!
Нельзя!
На полувдохе губы скользят.
И разлетаются строки-птицы
Смрадом от тела самоубийцы.

Снегопад

Даже если верить отстающим часам,
Кто-то опоздал уже на тысячу лет.
Что тут сказать...
Знает он сам:
Снег идёт, а солнца в снегопад - нет.

Снег и время - как неумолимы они!
Горечь и надежда делят душу его.
Время и снег -
Кто-то из них
Превратит этот тихий плач в вой.

Кто укажет путь домой из этих снегов?
- Снег здесь ни при чём, и ты его не порочь...
Всё потерять
Он не готов,
Он готов простоять насквозь ночь...

* * *
Летите, птицы, за Карпаты.
Несите, птицы, запах моря,
Искринки рыжего заката
И сотни сказочных историй.

Летите, птицы, за Карпаты,
Несите, птицы, вздох ответный,
Росу с травы, любимых взгляды
И брызги белого рассвета.

Летите, птицы, за Карпаты,
Несите, птицы, вкус медовый,
Что заготовил шмель мохнатый,
И чьё-то ласковое слово.

Летите, птицы, за Карпаты,
Несите, птицы, песни строчку,
Шаль кружевную с плеч покатых
И зелень подмосковной ночи.

Летите, птицы, за Карпаты...

Нежность

Там, над крышей, повисла звезда
И сияла всю ночь напролёт.
Чья-то смелость берёт города.
Чья-то нежность ладони берёт.

Не сложился печальный канцон,
Посвящённый туманным глазам.
Знает тот, кто хоть раз был влюблён,
Смысл слов "Никому Не Отдам..."

Я на лестнице слышу шаги.
Слышу - ключ повернулся в замке.
Ты тоску разорвёшь на куски
И обиду сожмёшь в кулаке.

А душа, как страница, чиста,
Переходит страдание вброд.
Чья-то смелость берёт города.
Чья-то нежность ладони берёт.