Монофоны

Певец, что пел поколеньям... (Владимир Никулин)

***

Я против Петров и Павлов,
Полин и прочих,
Что пишут в повестях - в прозе
Парни и их подруги.

Певец, что пел поколеньям,
Поведай печальную песню
О перелётных птицах,
О первых песках пустыни,
О переменах в Польше,
О первых примерах правды.

Приветствуйте ж эту песню -
Поэму о птице правды,
И память поэтов прежних
Почтите плачем.

Пылали пустые парки,
Паромы пустые плыли,
И плакали плачем первым
Последние поп певицы.

И плач их пленял потомков,
И пламя печальных песен
Пленяло посланцев прерий,
Прекраснее этой песни
Не помнил никто из предков.

Потом приходили пэры,
Подарки им приносили,
Пусть только бы пели песни
Певицы посланцам Польши.

И приносила правду
Парящая птица прерий,
И перемен просило
Побитое кем-то племя.

Но пустоту повсюду
Пытаясь прикрыть печалью,
Правители предавали
Плебеев пустыни пальцам.

И правда погибла первой,
Потоптанная парадом
Правителей и подонков -
Полубогов парадом.

Пустыня - пуста песками,
И птицы без перьев плачут,
И правят парадом правды
Предатели первой песни.

Погибли без перьев птицы,
Без песен пусты певицы,
И пэры - посланцы Польши -
Уже потеряли память.

Пусть празднуют пир пираты
Пустыни печальных песен,
Пылают пшеницы пашни,
В песок превратились парки,
И перестанут плавать -
Потонут паромы правды.

Но перемен попросит,
Потребует племя правды,
Проснётся птица полёта
И принесёт прощенье.

Прощенье и пыл потухший
И песни, поэмы, планы
Печальному поколенью.

И пробудившись птица -
Пернатое пламя правды,
Да пронесётся песня
В потоке плебеев пошлых.

Падёт пантеон печали,
Правители проиграют,
Покаются и покинут
Последний приют пустыни.

И с песней пребудет правда,
Что помнили прежде предки,
Потомки поверят песням,
Певицы поют как прежде.

И на престоле птица
Пребудет посланцем правды,
И пэры - посланцы Польши
Припомнят поэму эту.

Певец, что пел поколеньям
Поведал печальную песню
О перелётных птицах,
О первых песках пустыни,
О переменах в Польше,
О первых примерах правды.

Сова Соня

Сказка
(Мори)

Сова Соня сегодня собиралась серьёзничать. Села среди саксаулов; сзади саламандры снуют, сверху солнце светит: скукота! Сидит Соня, созерцая сухую саванну, серьезные стихи сочиняет, старается. Стадо сороконожек сползлось. Смотрят – сова серьезная сидит, стали смеяться. Серчает Соня, сражаться собралась, ссориться; сучья старые сухие собирает, сороконожек страшить. Спешит, собирая. Споткнулась – смешно стало, спохватилась – сбежало серьёзничанье, средь серых саксаулов спряталось. Стала Соня смеяться с сороконожками, скакать. Смотрят – стрекоза странная суетится, сарай себе строит, страшный, серый. Сбежались сова с сороконожками смешить стрекозу, сломали сарай: «Смотри, странная стрекоза: стал серый сарай серым стогом соломы! Смешно?» «Смешно, - строго сказала стрекоза, - Стройте снова сарай! Сбежать соберётесь – собаку-Стаську свирепущую свистну, – сразу съест!». Стала Соня с сороконогами строить стрекозе сарай. Смеётся, скачет стрекоза, Стаська сзади стоит, смотрит. Смешно стало собаке (соврала стрекоза, страшной свирепой собакой страшая – смешливая собачья сущность, спокойная), стала смеяться, скакать. Стрекоза сама Стаськи смертельно страшилась – сразу съёжилась со страху, скрылась со своей соломой. Смотрит собака: смешные существа сова с сороконожками, сверху сели. Скачет Стаська, смеётся счастливо. Счастливы сова, сороконожки, смеются с собакой. Соображает Соня: «Следующей субботой снова серьёзной среди саксаулов сяду!»